[вернуться к содержанию сайта]

    В один из майских дней 1749 года молодой преподаватель математики и физики Георг Луи Лесаж объяснял своим воспитанникам теорию тяготения по Ньютону. Посыпались вопросы.

    — Как, господин учитель, вы можете объяснить причину тяготения?

    — Никак, — сказал смущённый Лесаж.

    Вечером этого дня и ночью мучительная бессонница томила молодого учёного. Что ответить маленьким слушателям? Вспоминались слова Декарта: “Мы считаем сосуд пустым, когда в нём нет воды, но на самом деле в таком сосуде остаётся воздух. Если из “пустого” сосуда убрать и воздух, в нём опять что-то должно остаться, но это “что-то” мы уже просто не чувствуем!”

    Внезапно вспыхнула мысль. Тела не притягиваются, а подталкиваются друг к другу!

    После Лесажа подобная мысль приходила в голову десяткам других учёных, и они были на первых порах счастливы своим открытием. Суть его в следующем: если пространство вокруг Земли и Солнца заполнено горячим газом из частиц, которые летают во всех направлениях, то эти частицы могут подталкивать Землю и Солнце друг к другу (рис. 1 на 4-й стр. обложки). Свойства их удивительны. Они обладают сверхсветовыми скоростями. Могут пробегать колоссальные расстояния, не сталкиваясь с себе подобными частицами, роящимися в пространстве. Солнце и Земля представляют для этих частиц экраны, лишь слегка задерживающие их, подобно ситу. Было рассчитано, что в таком газе должен выполняться закон всемирного тяготения Ньютона. Сила “тяготения – подталкивания” прямо пропорциональна массам Солнца и Земли и обратно пропорциональна квадрату расстояния.

    Однако радости омрачались сомнениями. Если Земля движется вокруг Солнца, то в таком газе она должна тормозиться, подобно войлочному пыжу в воздухе!

    Попробуем помочь Георгу Луи Лесажу.

    По современным понятиям, частицы микромира имеют не только массу и скорость в движении. Они обладают полем, то есть свойством взаимодействия с себе подобными на расстоянии (электроны и протоны — электростатическим и магнитным, нейтроны и протоны в составе ядра — ядерными). Есть и ещё один механизм. Быстрые электроны, например, полученные от ускорителя, пронизывают любую преграду на своём пути, подобно пуле, летящей сквозь лист бумаги. Импульс электрона велик, а взаимодействие с преградой малое, малым будет и импульс, который электрон передаст преграде-мишени (рис. 2 на 4-й стр. обложки). Почему?

    Пуля, выпущенная в лист бумаги, оставит ничтожное отверстие в листе, а сам лист при этом не шелохнётся. Если эту же пулю бросить, допустим, рукой с небольшой скоростью, то она лист не пробьёт, а увлечёт его за собой. Следовательно, иногда тела, летящие с малой скоростью, сообщают преграде больший импульс, чем тела, движущиеся с большой скоростью. Такое же действие должны оказывать заряженные монады Лесажа на Землю, чего Лесаж не мог в своё время знать! Частички, летящие навстречу движению Земли, будут обладать большими скоростями и меньшим взаимодействием. А частицы, которые догоняют Землю в её движении по орбите, будут обладать меньшими относительными скоростями, но зато передают Земле больший импульс.

    Расчёты показывают, что Земля в газе Лесажа не только не будет тормозиться, но и может получить орбитальное ускорение. Правда, только если считать, что частички Лесажа заряжены и обладают свойством полевого взаимодействия, увлекая за собой при столкновении неподвижные частицы. (Расчёты можно сделать по формуле Резерфорда для рассеяния быстрых заряженных частиц на неподвижных частицах.)

    Итак, если газ быстрых частиц Лесажа заполняет открытый космос, вселенную, то Земля и Солнце должны состоять из таких же частиц, только неподвижных, сконденсированных в виде электронов и протонов.

    И если теперь исчислить, какой импульс передаст частица Лесажа “электрону-сгустку”, то по формуле Резерфорда получается, что при малых скоростях падающих частиц электрон будет полностью тормозить такие частицы и отбирать у них весь импульс. При стрельбе “пулями” с большими скоростями в электроне появляются просветы между “составляющими” электрон неподвижными частицами Лесажа, а следовательно, часть быстрых “лесажонов” пройдёт сквозь электрон не задерживаясь. Если же скорость увеличить ещё больше, то электрон становится как бы всё “прозрачнее” и “прозрачнее” для летящих частиц.

    Лесажу не стоило бы огорчаться.

    Звук переносится в воздухе. А где должен жить свет? Не в эфире ли?

    Был задуман прибор, основанный на следующем теоретическом предположении: если свет в приборе пустить по двум направлениям, составляющим между собой прямой угол, то при движении устройства в эфире скорость распространения света вдоль первого и второго пути будет разной. Интерферометр Майкельсона так и устроен (рис. 1). Два плеча расположены под прямым углом друг к другу и имеют одинаковую длину. Источник света общий для обоих плеч. Вдоль первого пути свет распространяется до зеркала М₁ и, возвращаясь обратно, попадает в окуляр телескопа. Вдоль второго плеча свет идёт от того же источника, только отразившись от полупрозрачной пластинки Р. Дойдя до зеркала М₂ и отразившись от него, второй луч тоже попадает в окуляр телескопа. Одно из зеркал (либо М₁, либо М₂) слегка наклонено, поэтому лучи света в окуляре телескопа интерферируют между собой. Наблюдатель видит слегка размытую интерференционную полосу.

Рис. 1. Интерферометр Майкельсона.

Слева — ход лучей в приборе, справа — схема сложного движения фотонов в эфире. Два фотона, испущенные источником одновременно, не могут встретиться. На самом деле в окуляре встретятся два фотона, испущенные источником в разные моменты времени t₁ и t₂.

    Если построить график прохождения двух лучей в эфире, то получается картинка, изображённая на рисунке 1. Из неё видно, что первый луч отходит в точке t₁, а второй луч, чтобы встретиться с первым в окуляре телескопа и проинтерферировать с ним, должен отойти по второму пути несколько позже, в момент времени t₂. Между этими двумя моментами времени источник испускает второй луч уже с другой фазой, что и должно обнаружиться в окуляре. Если теперь прибор медленно поворачивать в плоскости листа, то точки t₁ и t₂ будут регулярно сходиться и расходиться. В такт этому и должна перемещаться центральная полоса в окуляре телескопа.

    Майкельсон с замиранием сердца следил за интерференционной полосой, медленно поворачивая тщательно сделанный своими руками интерферометр. Но линия не перемещалась (1881 г.).

    Сделав второй интерферометр, с большей длиной пробега лучей, Майкельсон привлёк для исследований своего друга Морли. Но смещения так и не обнаружили (1887 г.).

    Морли привлекает своего лучшего сотрудника Миллера и ещё раз увеличивает длину плеч интерферометра. Опять нет смещения, Миллер конструирует прибор на стальной крестовине и впервые получает небольшое смещение интерференционной линии (1921 г.).

    Сторонники эфира торжествуют. Опыты повторяются. Но странное дело! Стоит заменить стальную крестовину на бетонную плиту, которая плавает в ртути, как полено в воде, эффект исчезает.

    Майкельсон совместно с Гейлем строит гигантский замкнутый интерферометр. Рамка прибора охватывает 20 га площади и уверенно регистрирует вращение Земли относительно эфира. Но почему только вращение и почему первый майкельсоновский интерферометр не реагировал на “эфир”?

    Немецкий физик Иосс решил положить конец неопределённости. Прибор, построенный фирмой “Цейс”, имел основание, полностью отлитое из плавленого кварца, и рекордную точность. Эффект нулевой (1930 г.).

    Потрачено много лет, много сил. Всё неясно, и всё трагично. Неудача везде, кроме прибора со стальной крестовиной и опыта Майкельсона – Гейля. Где же разгадка? Да, физики верно рассчитали ход лучей, но они не подозревали, что сам фотон, главное действующее лицо в интерферометре, значительно сложнее по своей структуре, чем его аналог – звуковая волна.

    После Пуанкаре гипотезой Лесажа уже никто не занимался всерьёз. Вернее, не появлялось в печати серьёзных работ по этой теме. Но мысль о “сверхмировых тельцах” приходила и приходит в голову физикам регулярно и настойчиво, как наваждение. Кантор проверяет эмиссионную гипотезу Ритца. Рудерфер строит теорию нейтринного моря – эфира. Академик Яноши защищает эфир с философских позиций. Болгарский учёный Маринов, а затем Колоколов выводят новые формулы для эффекта Доплера. Веселов развивает гипотезу Лесажа применительно к геофизике.

    Сорок эффектов объясняет советский инженер Отточек на основе гипотезы Лесажа, в том числе существование океанских течений и вихревых циклонов в атмосфере.

    Какие силы движут массами воды? Ветры? Но тогда какие силы заставляют ветры кружиться постоянно из года в год в одном направлении? М. Ф. Отточек полагает, что океанскими течениями так же, как и постоянством пассатов, управляют потоки частиц Лесажа.

    Для демонстрации эффекта Отточек изобрёл специальный прибор (рис. 3 на 4-й стр. обложки). Воздух от компрессора поступает по двум трубкам на края диска, ось которого закреплена в подшипниках. Если диск привести во вращение вправо, он и далее будет вращаться вправо, и это вращение поддерживается потоками воздуха (одновременно по двум трубкам). Если же диску придать левое вращение, то и оно будет постоянным. Парадокс? Дело объясняется просто: частички воздуха лучше прилипают к той стороне диска, движение которой совпадает с направлением движения воздуха.

    Прибор может служить хорошей иллюстрацией следующей мысли: потоки частиц Лесажа, “обдувающие” Землю с двух сторон, поддерживают её суточное вращение! На рисунке, который мы уже обсудили, показано, что, по Резерфорду, медленные, сопутствующие движению преграды (то есть оболочки Земли) частицы сильнее увлекают преграду, чем быстрые частицы, у которых относительная скорость движения больше. Прибор Отточека и демонстрирует это явление. Все материальные тела и частицы имеют вращение – звёзды, планеты, атомные оболочки, электроны, протоны и нейтроны. Вращает их эфир Лесажа. “Материя неба вращает Землю”, – сказал Рене Декарт. Он знал это раньше нас!

    ...Остановим мгновение. Пусть пространство заполнено неподвижными частицами Лесажа, только что народившимися. В одних местах их будет больше, в других меньше. Физики в таких случаях говорят, что в пространстве существуют флюктуации плотности частиц. Если наши новорожденные обладают свойством притягиваться друг к другу, то в местах, где их больше, образуются сгустки, которые начнут сжиматься и разогреваться.

    В процессе сжатия “лесажоны” приобретут какие-то скорости, направленные к центру. Из-за взаимных столкновений в пределах каждого такого “шарика” установится некоторое распределение скоростей, возможно, максвелловское. Быстрые “лесажоны” — хвостик скоростного распределения — покинут пределы собственного образования и начнут пронизывать соседние, образуя тем самым общую “полевую атмосферу” (рис. 2).

Рис. 2. Образование сгустков "лесажонов" в пространстве. Сжимаясь, сгустки выбрасывают быстрые частицы, пронизывающие соседние ячейки. Формируются зародыши элементарных частиц и полевая атмосфера.

    Если сгусток велик, то быстрые полевые частицы, оставшиеся от соседних скоплений, начнут рассеивать его вещество, маленькие же “шарики” будут копить какое-то количество медленных “лесажонов” до такого уровня, когда количество выбиваемых сравняется с числом конденсирующихся из окружающего пространства. Произойдёт как бы калибровка образований по массе.

Рис. 3. Раскручивание шарового зародыша элементарной частицы в эфире Лесажа потоками А, сопутствующими вращению. Потоки Б направлены против вращения сгустка и имеют малое сечение, неспособное противодействовать вращению.

    Если мы примемся внимательно рассматривать такое шаровое скопление в потоках быстрых полевых частиц, то увидим, что оно очень неустойчиво во вращении (рис. 3). Получив случайный небольшой толчок от внешних потоков и начав вращаться, оно будет раскручиваться до тех пор, пока не приобретёт некоторую скорость вращения. Сам процесс раскручивания произойдёт из-за уже рассмотренной способности летящих частиц Лесажа поддерживать и ускорять движение преграды. Встречные потоки “лесажонов” будут иметь меньшие скорости относительно края “шарика”, если они сопутствуют его вращению, а если они движутся против вращения, то скорость их будет больше, а взаимодействие — меньше.

    Когда раскрутка “шарика” закончится, в нём останется неустойчивая область, прилегающая к оси вращения. Здесь “лесажоны”, принадлежащие сгустку, вращаются довольно медленно и, получив случайно небольшой суммарный импульс, направленный вдоль оси вращения, “проколют” всё образование от полюса до полюса.

Рис. 4. Тороидальная структура элементарных частиц: А — электрон, Б — позитрон. Такая же структура может быть и у протона и антипротона.

    В результате образуется тор (рис. 4). Он имеет уже два вращательных движения: внешнее, вокруг полярной оси, и внутреннее, вокруг кольцевой оси. Интересно, что сочетание внешнего вращения – спина и внутреннего вокруг кольцевой оси возможно только двояким образом – бублик скручивается или “внутрь” или “наружу”. Кстати, это вполне сопоставимо с наличием двух типов зарядов элементарных частиц – плюсом и минусом. Если тор А на рисунке 4 соответствует электрону, то тор Б соответствует позитрону.

    А теперь разорвём кольцо элементарной частицы и разведём концы в сторону. Получим спираль, обладающую внутренним и внешним вращением. Зачем мы это сделали? Известно, что в реакции аннигиляции электрон и позитрон, соединяясь, преобразуются в два фотона. Пользуясь же нашей моделью, можем сказать, что в этом случае исчезают два тора; разрывая свои кольца, они преобразуются в спирали, которые приходят в движение, разлетаясь со скоростью 300 тыс. км/с! Процесс формирования спирального фотона уже можно описать.

    Вращающийся бублик выбрасывает вихревую трубку перпендикулярно плоскости своей круговой орбиты. Вихревая трубка уносит спин — волчок электрона и начинает двигаться со скоростью света. Но электрон всё время смещается по кругу. Поэтому вихрь фотона принимает спиральный вид (рис. 5). Из-за вращения электрона вся отходящая спираль также должна вращаться ещё и как целое. Говорят, что фотон уносит в этом случае ещё и орбитальный момент вращения.

Рис. 5. Спиральная структура фотона. Вращается и жгут спирали, и сама спираль. А и Б — электронные орбиты; при переходе с одной на другую электрон испускает фотон.

    Если теперь фотон рассматривать снаружи, то его спин заметить не удастся. Волчком будет извиваться спиральный рукав фотона. А всё “сооружение” в целом будет слабо вращаться из-за орбитального момента.

    Итак, спиральный фотон. Почему он злодейски обманул физиков и отказался работать в спидометре — интерферометре Майкельсона?

    Теперь мы уже можем ответить на этот вопрос. Гипотеза Лесажа описывает светоносную среду — эфир, который обеспечивает ещё и гравитационное поле, и, возможно, электростатическое, магнитное и ядерное поля. Для нас важно основное — фотон живёт в эфире.

    Источник двигается и испускает волну. Через некоторое время снова возникает круговой валик волны. И так далее. Если нарисовать это, мы получим построение Гюйгенса (рис. 6).

Рис. 6. Построение Гюйгенса. Спиральный фотон отрывается от движущегося источника и поворачивается на угол аберрации. Орбитальный момент проектируется на новое направление. Вращение спирали фотона замедляется.

    Спиральный фотон. Для него нет исключений из правил. Сформировавшись как волна Гюйгенса, жёсткая спираль фотона дальше должна оторваться от источника и двигаться в эфире самостоятельно. Вначале спираль движется немного боком оттого, что источник перемещается. Затем фотон поворачивается на небольшой угол, который называется углом аберрации. Прямая аберрация фотона при излучении приводит к тому, что орбитальное вращение спирали фотона как целого замедляется, причём в точном соответствии с формулой Лоренца, который предсказал “замедление времени” для луча света, который идёт в интерферометре Майкельсона в поперечном направлении.

    Итак, мы поняли — замедляется не “поперечное” движение фотона, а вращение фотонной спирали. Вот где, оказывается, зарыта собака! Это замедление в точности компенсирует разность хода в интерферометре Майкельсона, и потому эффект опыта всегда будет нулевым! А как же стальная крестовина? Трудно сказать. Ясно лишь, что сталь создаёт магнитное поле, которое как-то влияет на фотон. Миллер установил, что эффект при стальной крестовине увеличивается с высотой. Это одно уже обнадёживает. Дело за теорией.

    Когда машина “скорой помощи” движется нам навстречу, сирена имеет высокий тон, а когда она удаляется — низкий. Это звуковой эффект Доплера. Если “скорая помощь” стоит и её сирена гудит, а мы начнем двигаться мимо неё на другой машине, то эффект будет почти такой же. Это обратный эффект Доплера.

    Если движется источник света, то мы должны наблюдать световой эффект Доплера. Вычислить его нетрудно. Фотон в процессе излучения получает импульс независимо от движения источника (рис. 7). А раз уж от атома отделяется какая-то масса, из которой формируется спираль фотона, то эта масса имеет ещё и начальный импульс движения – произведение массы фотона на скорость движения атома.

    Сложим эти два импульса по правилу векторов. В сумме получим импульс испущенного фотона. Зная, что импульс зависит от частоты, получаем совершенно новую форму для эффекта Доплера (рис. 7).

    Важно, что Θ — угол излучения в системе отсчёта, связанной с эфиром! Сам Доплер получил формулы, которые годятся только для звука. Эйнштейн вывел первый вариант формул для света. Вместе с новыми формулами набирается шесть формул, которые можно расположить в виде таблички.

    В 1938 году немецкий физик Айвс проверял формулу Эйнштейна для излучения движущегося источника. Источником служили быстро движущиеся атомы водорода (каналовые лучи), которые излучали свет “на ходу”. Айвс убедился, что формула Эйнштейна хорошо описывает поперечный эффект. (Поперечный эффект Доплера появляется при наблюдении света, который излучается перпендикулярно движению источника.)

    Но дальше судьба делает зигзаг, как будто бы неприятный для теории относительности. В 1961 году Чампни и Мун решили проверить поперечный аффект Доплера с помощью нового метода – эффекта Мёссбауэра. Они расположили приёмник и источник фотонов на противоположных концах диаметра ротора (рис. 8). В роторе было просверлено сквозное отверстие, где фотоны могли бы путешествовать.

Рис. 8. Опыты с центрифугой по измерению поперечного эффекта Доплера. А — опыт Чампни и Муна. Источник и приёмник на противоположных концах диаметра ротора. Эффект нулевой. Б — опыт Чампни, Исаака и Кана. Источник в центре вращающегося ротора. Эффект: частота фотонов повышается за счёт действия центробежных сил.

    Так как источник двигался относительно приёмника под прямым углом, то по теории относительности здесь должен был бы наблюдаться поперечный эффект — красное смещение — уменьшение частоты волны. Однако эффект оказался нулевым!

    И Чампни и Мун истолковывают результаты своего опыта в пользу эфира, приняв его модель, разработанную Рудерфером.

    Американские физики Хей, Шиффер, Крэншоу, Эгелстаф решили выяснить: а что будет, если источник поместить в центре ротора? Появился эффект, истолкованный как красное смещение (1962 г.). Кюндиг повышает точность эксперимента и обнаруживает странное расползание резонансной линии, но сам эффект опять считает красным смещением.

    Наконец годом позже, в 1963 году, Чампни, Исаак и Кан произвели предварительный сдвиг резонансных линий. Для этого они нанесли источник гамма-кваитов — радиоактивные атомы железа на пластичную основу — мягкую медь и вновь измерили эффект. Источник был в центре ротора. Когда ротор привели во вращение, то неожиданно для экспериментаторов резонансная линия поползла в сторону фиолетового смещения. Резонансные линии источника и приёмника совместились, а затем разошлись. Сомнения быть не могло. Наблюдался не красный, а фиолетовый сдвиг! Результат был настолько ошеломляющим, что заметка о нём была предельно краткой. Никаких выводов не делалось, приводились лишь данные эксперимента.

    Через два года Чампни, Исаак и Кан решили, что странность результата можно объяснить ранней формулой Эйнштейна для обратного эффекта Доплера, поскольку двигался приёмник. И они оказались правы. Но опять неувязка! В теории относительности используют формулу для прямого или обратного эффекта. Это связано с предположением, что источник и приёмник движутся только друг относительно друга, а что движется — источник или приёмник, неважно. Однако, чтобы объяснить опыт Чампни и Муна пришлось привлечь сразу обе формулы! А это означало, что источник двигался относительно чего-то и приёмник двигался относительно чего-то! И это что-то непременно должно быть эфиром!

    Подведём итоги. Мы видели, что старинную гипотезу Лесажа, давно преданную забвению, вновь можно возродить к жизни. Эфир и частицы Лесажа оказались совместимыми, более того, оказалось, что это одно и то же.

    Опыт Майкельсона, опыт Саньяка, новейшие опыты Чампни — всё это хорошо объясняется на научной основе возрождённой гипотезы Лесажа.

    А как же быть с теорией относительности? Будем осторожны. Опыты Чампни и его сотрудников показали, что эта теория имеет свой предел. Однако эти эксперименты объясняются с помощью второй её части — общей теории относительности. Логично было бы отметить, что здесь частная теория относительности и общая теория относительности противоречат друг другу.

    Прибор Майкельсона не реагирует на движение эфира. Пусть так. Но можно предложить другой прибор. Мы знаем, что длина волны света, испускаемого движущимся источником, меняется из-за эффекта Доплера. Возьмем бипризму Френеля. Интерференционные полосы её как раз реагируют на длину волны: чем меньше длина волны, тем они ближе друг к другу, и наоборот. Если бипризма Френеля движется вместе с Землёй в эфире, то боковые полосы интерференции станут сжиматься и расходиться от центральной полосы в зависимости от её положения относительно вектора движения прибора в эфире. Это опыт первого порядка. Можно воспользоваться эшелоном Майкельсона. Это один из самых точных спектральных приборов. Он должен реагировать на эфир.

    Мы не видим атомы и молекулы воздуха. Но с помощью приборов физики научились измерять их скорости, а крупные молекулы удаётся разглядеть в микроскоп. И если приборы, обнаруживающие атомы, электроны и протоны, никак не реагируют на частички Лесажа, не должно ли это означать, что материя Лесажа просто гораздо тоньше по своей структуре? Если этих частиц нет в микромире, то их нужно искать в субмикромире.

* * *

    По мнению Андрея Онищенко, освоение “светоносного” эфира откроет заманчивые перспективы. Прирученные частицы Лесажа, обеспечивающие гравитационное взаимодействие, научатся вращать генераторы электростанций. И кто знает, может быть, со временем люди будут путешествовать в пространстве на простых и надёжных гравитационных космических кораблях.

    Если гипотеза Лесажа о наличии субчастиц эфира верна, то изображённый на рисунке гравитационный космический корабль, могущий посещать самые далёкие миры, выглядит не столь уж фантастическим. Медленные частицы Лесажа, пронизывающие космос, обрушиваются на корабль-тороид. Потоки их, падающие сверху и под углом, отклоняются и направляются двигателем-сепаратором вниз, параллельно оси тороида. Возникает реактивный импульс. Что же касается потоков, обдувающих корабль снизу, то они отклоняются двигателем в стороны. Это даёт вторую составляющую подъёмной силы.

    Схема справа (2) поясняет природу частиц Лесажа. Из них роль гравитонов играют только медленные и некоторая доля “средних”. Первые оседают в веществе, передавая ему полностью импульс движения; вторые — застревают лишь частично. Быстрые же “лесажоны” пронизывают “мишень” насквозь, не взаимодействуя с веществом (а также с полями).

    Схема (1) условно показывает, как происходит взаимное притяжение небесных тел. Потоки АА подталкивают Землю и Солнце друг к другу. Потони Б и В обеспечивают вращение планеты и её движение вокруг Солнца.

    Последнее явление хорошо иллюстрируется прибором Отточека (3). Струи воздуха, обдувающие под углом оба края крутящегося диска, поддерживают его заданное вращение. Молекулы воздуха, вылетающие из правого сопла, имеют скорость движения по отношению к диску меньшую, нежели их “напарники” слева. Поэтому они, ударяясь о диск, передают ему бóльший импульс.

Дата установки: 18.01.2011
[вернуться к содержанию сайта]

W